Вопросу национальной самоидентификации архитектуры в настоящее время во всем мире, в том числе и у нас в стране, не случайно уделяется повышенное внимание. Эпоха глобализации грозит стереть границы не только между национальными архитектурами, но и между национальными культурами в целом, что вряд ли можно рассматривать как перспективу, к которой стремится человечество. Так что поиски путей сохранения особенного в архитектуре различных стран и регионов становятся сегодня все более актуальными.
 |
Центр коммуникаций в г. Кофу, арх. К. Танге, 1962-1967 гг. |
Нельзя сказать, что современная архитектура России является примером удачного решения «национального вопроса». Наоборот, несмотря на обилие «башенок» и других как бы национальных декоративных признаков в той же московской архитектуре, нынешняя российская архитектура скорее интернациональна, с поправкой на более низкое качество строительства и применяемых конструктивных и инженерных решений по сравнению с Западом, чем национальна, и очень часто оказывает разрушительное влияние на среду тех населенных мест, особенно исторических, в которых она формируется.
 |
Традиционный прообраз и его претворение
|
В связи с этим безусловно имеет смысл пристально посмотреть на архитектуру тех стран, где применение самых современных методов строительства, конструктивных и инженерных систем и очевидное знакомство со всеми актуальными тенденциями в развитии мировой архитектуры не мешает сохранять и приумножать собственные национальные особенности в архитектуре.
К таким странам, вне всякого сомнения, можно отнести государства Юго-Восточного региона и прежде всего Японию.
О современной японской архитектуре как феномене в общемировой архитектуре можно говорить с относительно недавнего времени, со времени окончания Второй мировой войны. До этого она представляла собой практически изолированное явление, не имеющее сколько нибудь существенных точек соприкосновения с западной архитектурой. То есть становление современной японской архитектуры пришлось на период широкого и весьма «агрессивного» распространения «интернационального стиля» в мировой архитектуре, что вместе с фактической оккупацией страны американцами позволяло ожидать безоговорочного принятия этого стиля как образца для подражания при поиске новых путей развития архитектуры собственной.
 |
 |
3 Олимпийский спортивный комплекс Йойоги в Токио, арх. К. Танге, 1961-1964 гг. |
4 Здание плавательного бассейна |
Однако модернизация японской архитектуры, как и культуры в целом, стала происходить совсем по другому сценарию. Вероятно, не последнюю роль в этом сыграло вполне понятное желание японцев сохранить, несмотря на поражение в войне и крушение имперских амбиций, свое национальное достоинство и самоидентификацию. Что нашло свое отражение и в архитектуре, как одной из важнейших частей культурного самосознания.
 |
 |
5 Молодежный центр (Замок Юношества) в префектуре Шига, арх. Т. Накаяма, 1973 г. |
6 Развлекательный центр в Токио, арх. М. Такеяма, 1970 г. |
 |
 |
7 Экспозиционный объект на Всемирной выставке в Осаке, арх. К. Куракава, 1970 г. |
8 — 8 Жилой многоквартирный дом в Токио, арх. К. Куракава, 1972 г. |
Вместо прямого копирования западных образцов, японские архитекторы нашли пути сочетания заимствованных передовых для своего времени западных строительных технологий (очень скоро сами став на позиции лидеров в области строительной индустрии) с вековыми традициями в отношении к формированию пространства, во взаимодействии архитектуры с природой, в отношении к историческому и культурному наследию и в отношении к расходованию наличествующих (как правило, скудных) ресурсов, что с первых шагов современной японской архитектуры позволило говорить о ее «не общем лице» в ряду архитектур других стран, называемом в архитектурных исследованиях «регионализмом».
 |
 |
 |
9 Информационная башня на Всемирной выставке в Осака, арх. К. Куракава, 1970 г. |
10 Жилой многоквартирный дом № 5 в Токио, арх. Й. Ватанабе, 1971 г. |
11 Жилой многоквартирный дом № 3 в Токио, арх. Й. Ватанабе, 1971 г. |
 |
 |
12 Административное здание в Токио, арх. К. Куракава, 1989 г. |
|
Одним из первых японских архитекторов, получивших международное признание, был Кендзо Танге. Его дебютной постройкой стал Мемориальный комплекс мира в Хиросиме (1949-1956 гг.), посвященный памяти жертв атомной бомбардировки этого города американцами. Другая характерная для Танге ранняя постройка – его собственный жилой дом (1952-1953 гг.), который представлял собой фактически переосмысление традиционного японского жилища с его кратностью единому модулю – татами и перетекающими пространствами, разделенными легкими трансформирующимися перегородками, в современных материалах. Всемирную известность архитектору принес проект Олимпийского спортивного комплекса Йойоги в Токио (1961-1964 гг.).
В этом комплексе, построенном для проведения XVIII летних Олимпийских игр, К. Танге продемонстрировал умение сочетания монументальной простоты, характерной для традиционной японской архитектуры, с самыми современными для того времени конструкциями – вантами, которые поддерживают перекрытия всех сооружений комплекса. Также принципы размещения объектов по территории парка Йойоги явно наследуют приемы, характерные для исторических японских храмовых комплексов.
Вообще, К. Танге был выдающимся знатоком не только истории, но и философии исторической японской храмовой архитектуры. По этой тематике он опубликовал многочисленные эссе, часть которых вошла и в посвященную архитектору монографию, вышедшую в СССР в 1976 г. Что было делом крайне необычным, почти исключительным, так как публикация монографий о зарубежных архитекторах в СССР была большой редкостью. В этом можно увидеть объективную невозможность замолчать гений архитектора и интереснейший феномен быстро развивающейся современной японской архитектуры в том числе и у нас в стране, не говоря уже о странах Запада, где К. Танге с начала шестидесятых годов прошлого века стал одним из самых публикуемых архитекторов, а интерес к японской архитектуре только растет с каждым годом.
Философия архитектуры исторических синтоистских японских храмовых комплексов, в частности, характерное для них единство искусственной и природной среды и открытость к дальнейшему развитию, к трансформациям, стала важнейшей составляющей частью философии К. Танге как архитектора, что нашло свое отражение в формировании им вместе с другими японскими архитекторами особого, чисто японского направления в архитектуре и градостроительстве — «метаболизма».
Своеобразным манифестом метаболизма можно считать построенный по проекту К. Танге Центр коммуникаций в г. Кофу (1962-1967 гг.). Если повсеместно распространенная в это время во всем мире «интернациональная архитектура» оперировала своего рода «идеальными» объектами, замкнутыми в себе и противостоящими окружению и быстро текущему времени, то Центр в Кофу как бы принципиально незакончен и демонстрирует интенцию к дальнейшему изменению как с учетом изменения окружающей среды, так и собственной программы. Эти же идеи – открытость проектируемого объекта к взаимодействию с окружающей средой и к возможным изменениям в будущем нашли свое отражение и в одном из наиболее масштабных градостроительных проектов К. Танге – проекте реконструкции Токио с активным выходом города в акваторию Токийского залива (1960 г.).
Идеи метаболизма оказали большое влияние и на все последущие поколения японских архитекторов, которые, возможно, не продолжали их в прямую, но всегда уделяли и продолжают уделять повышенное внимание вопросам взаимодействия проектируемых объектов с окружающей средой (природной и антропогенной) и их гибкости, способствующей адаптации к возможным изменениям как окружения, так и собственной программы.
Нельзя не остановиться на особенном отношении японских архитекторов к природе, что также имеет глубокие национальные корни в синтоизме. Естественная природа никогда не объект конфронтации, что в известной степени характерно для европейской (за исключением, пожалуй, скандинавской) архитектурной традиции, а, наоборот, источник особого вида духовной и эстетической гармонии. В результате либо сами архитектурные объекты становятся частью естественного природного окружения, либо включают бережно сохраняемые и культивируемые природные элементы в интерьер и экстерьер зданий.
Исключительное внимание архитекторы в Японии уделяют выбору строительных материалов и разработке деталей зданий и благоустройства. Широко применяются природные материалы – камень и дерево, в том числе бамбук, а железобетон обрабатывается так, чтобы фактура его поверхностей также напоминала бы природный строительный материал.
Удивительным образом эти же принципы удается сохранять и при строительстве ультрасовременных объектов из металла и пластика с применением большого количества неоновых рекламно-информационных элементов.
Опыт развития послевоенной японской архитектуры убедительно показывает, что сохранение национальных традиций в архитектуре возможно и в условиях всеобщей глобализации. И в основе этого «национализма» в архитектуре должно лежать не копирование внешних форм исторической национальной архитектуры, а следование философии национальной архитектурной традиции, что гораздо более сложно и требует от архитекторов не просто знания истории архитектуры своей страны, а умения мыслить и чувствовать в русле национальной культурной традиции, умения разговаривать на языке собственной страны, осознавая всю глубину его исторического развития.
Михаил Туркатенко
12 Административное здание в Токио, арх. К. Куракава, 1989 г.
13 Городской музей современного искусства в Хиросиме, арх. К. Куракава, 1988 г.
14 Коммерческий центр в Фукуоко, арх. К. Куракава, 1993 г.
15 Музей современного искусства в г. Гунма, арх. А. Исодзаки, 1970-1974 гг.
16 Музей графического искусства в г. Хиого, арх. А. Исодзаки, 1982-1984 гг.
17 Общественный центр в г. Осака, арх. Й. Итсуко, 1994 г.
18 Индивидуальный жилой дом в окрестностях г. Осака, арх Й. Итсуко, 1984 г.
19 Центр Культуры в г. Шонандаи, арх. И. Хасегава, 1986-1990 гг.
20 Выставочные объекты в Такашима, арх. З. Ямомото и др., 1990 г.